vse35ru

Интервью с Павлом Астаховым:

Павел Алексеевич, когда вы стали уполномоченным при Президенте РФ по правам ребенка, это сказалось на ваших отношениях с собственными детьми?

Если бы я сказал, что новая должность ничего не изменила в моих отношениях в семье, это было бы неправдой. За два года работы я посетил 898 детских домов в 75 регионах. Эти встречи поменяли мое отношение к детям, в том числе и к своим.

В первую очередь я стал цензором в отношениях со своими детьми: никогда не издевался над ними, не унижал, потому что всегда понимал, насколько это оскорбительно и какую тяжелую травму может нанести. Сейчас я дважды подумаю, прежде чем сказать что-то резкое, особенно старшим сыновьям, которые уже взрослые и живут самостоятельной жизнью.

Эта работа стала для вас психотерапевтическим процессом?

Безусловно. Во-первых, я начал чаще общаться со специалистами в области психологии. Убежден, что многие проблемы детей в нашей стране связаны с тем, что в критические моменты ребята вовремя не получают необходимую психологическую помощь. Например, по количеству подростковых суицидов, совершенных в возрасте от 15 до 19 лет, Россия занимает первое место в мире. По уровню детских суицидов – второе место в Европе, а по количеству суицидов в стране в целом мы на шестом месте в мире. Что такое детский
суицид? Это ситуация, в которой ребенок не находит поддержки, оказывается в зоне отчуждения. Он страдает от того, что никому не интересен, не понят родителями, которым
вечно некогда, порой ему объявляют бойкот сверстники, друзья и окружающие. Учителя и педагоги, к сожалению, сегодня вообще не занимаются воспитательной работой.

Никто не может ему подсказать, как поступить в сложившейся ситуации со своими обидами, решить внутренние проблемы, и как печальный итог – ребенок пытается покончить с собой. Надо честно оценить проблему и сказать, что у нас элементарно не хватает таких специалистов, как суицидолог (это такой специализированный психолог, «зверь» довольно необычный, чрезвычайно редкий, и не в каждом регионе он есть).

Мы ввели единый для всей страны телефон доверия не для того, чтобы дети стучали на родителей, а для того, чтобы выявлять эти случаи и помогать хотя бы на этом, критическом этапе: оказать ребенку помощь – объяснить, поддержать его, сказать, куда он может обратиться. Очень важно, чтобы в каждой школе появилась служба примирения. В такие службы будут входить люди, которым дети доверяют: их товарищи, родители, педагоги, воспитатели.

В каждой школе, в каждом детском учреждении должен появиться уполномоченный по правам ребенка на общественных началах – тот человек, к которому можно было бы обратиться.

vologda.vse35.ru/job